Блог о путешествиях

Немного про футбол и путешествия. И опять маленький экскурс в прошлое, в не очень далекое, но все же. Каким образом до нас (команды КВН «Магма») пришло это предложение я не очень помню, но точно каким-то случайным окольным путем. Прекращаю интриговать, перехожу к сути, — в конце апреля 1995 года я с друзьями играл в футбол на Северном полюсе, на самой макушке нашей планеты.
Про саму игру, тактические построения, описания опасных моментов, точную статистику я писать конечно не буду. Скорее про ощущения, необычные встречи и многое другое, что может подарить нам игра по названию «футбол».
Чартер Москва-Хатанга (есть такое место на берегу океана, к сожалению Северно-Ледовитого) почему-то сел в Норильске, в самолете все перезнакомились, мой друг Лева Этинзон с восхищением смотрел (через пять минут уже активно разговаривал и скромно выпивал) на кумира своего конькобежного детства – олимпийского чемпиона Сергея Фомичева. Я сидел на соседних местах с благообразным седым пожилым евреем, только через час полета поняв, что мой сосед – олимпийский чемпион по футболу. Олимпийский чемпион! По футболу! В Мельбурне аж в 1956 году. Сменщик великого Яшина – Борис Радзинский. Формально он не получил золотой медали, так как в те годы только участники финального матча объявлялись чемпионами, да и замены были запрещены.
Про евреев и спорт, а так же про Леву я обязательно напишу, буквально в следующий раз.
В самолете были выпиты скромные запасы спиртного, за исключением стратегических запасов медицинского спирта. Спирт я взял по совету своей мамы, почетного геолога, объездившего в экспедициях всю Чукотку и другие прилегающие районы Крайнего Севера.
- Водку не берите, бессмысленно. Даже не почувствуете, берите спирт!
Далее следовали точные инструкции по технологии употребления чистого спирта. Я до сих пор помню и следую им: пить не на выдохе, а на вдохе. Тут же выдыхать, чтобы пары не сожгли пищевод и гортань. Слушайте родителей, друзья, они плохого не посоветуют.
Я это к чему повествую? А вот к чему: когда всех пациентов нашего чартерного рейса запустили в Депутатский зал аэропорта города Норильск в белую полярную ночь, выяснилось, что данный зал не сообщается с остальным аэропортом, имеет выход исключительно на летное поле и все. Из этого следовал вывод о невозможности пополнения запасов спиртного и продолжения неторопливых бесед и неантагонистских споров. А вообще, весьма символично отсутствие какой-либо связи между залом для депутатов и прочих почетных гостей с залами для обычного народа, патриции и плебс не должны перемешиваться. А рабочие места лифтеров при «социальных лифтах» давно заняты специально обученными человечками. Кстати, всегда удивлялся, что есть категория людей, крутящихся около власти, про которых их клиенты говорят: «Есть у меня в этом министерстве (думе, коллегии, службе и т.д.) свой человечек». И никогда – человек. Так и представляется крохотный гомункулус, пролезающий во все дырки (вхожий во все двери), включая анальное отверстие какого-нибудь большого начальника.
Блин, эти лирические отступления убьют во мне так и не родившегося автора.
Так вот, ввиду отсутствия разумного для сотни здоровых мужиков досуга, убивать время принялись экзотическим способом.
Был устроен тренировочный матч прямо на взлетной полосе. А что, светло, почищено от снега, гоняй – не хочу. Не успели поделиться на команды и начать, к нам подлетает УАЗик с майором из службы охраны или безопасности. Размахивая пистолетом, майор на понятном только ему языке:
- Кто разрешил!? Прекратить! А то! А если нет! То не то! Я вам мяч прострелю! Гы! Снайперы! Прострелю мяч! Прекратить немедленно! С кем я разговариваю?!
Он даже сделал вид, что прицелился, но тут краем глаза с ужасом узрел, что в полуметре от него на него в упор направлена камера. Кто-то из журналюг (а их было очень много: пара съемочных бригад плюс команда, ну и по мелочи) уже пристроился с микрофоном, которым он тыкал в лицо офицера, как Д’Артаньян гвардейцев кардинала:
- Скажите, а легко ли убивать людей? Что вы будете чувствовать, если случайно попадете не в мяч, а в голову кому-либо? Как вы объясните это своим детям?
Бедолага-майор, от удивления, внезапности и напора нападающих на него корреспондента с видеооператором даже не обратил внимания, что камера отключена, а журналист, как-бы мягче выразиться, изрядно под шофе, вскочил на подножку УАЗика, крикнув куда-то в его нутро: «Гони!»
И умчался вдаль, подмигнув стоп-сигналами, куда-то в тундру, где снежная равнина смыкается с таким же снежным небом…
А в это время, оставшись одни, без присмотра, музыканты самой мотологической группы планеты «Тайм-Аут» обнаружили книгу для записи всяких хороших слов от благодарных посетителей депутатского зала. Прочитав выборочно, ребята решили внести креатива и, что самое главное абсолютно искренне написали Оду страниц на двадцать… Видимо, в качестве музы в эту ночь подвизалась гулящая девка с трех вокзалов: ода была красочная, радовала редкими незатасканными рифмами, аллитерациями и обилием нецензурщины. Представляю культурологический шок сотрудников, пришедших утром как-то разобрать погром и увидевших «Благодарственную книгу». Хотя не так, — даже не представляю культурологический … и т.д. по тексту.
Прилетели в Хатангу, побросали в местной гостинице вещи, успели сбегать на берег и уже надо грузиться в самолет. Грузиться в прямом смысле, самолет-то грузовой, ИЛ-76 по-моему. Посадка на льдину на дрейфующей станции и оттуда вертолетами прямо на полюс.
Футбольный турнир, в котором участвовали 8 команд: полярных летчиков, журналистов, КВН-щиков, космонавтов, олимпийских чемпионов, друзей человека, который башлял (его фамилия вроде Зырянов), детдомовцев (и так у детишек жизнь не сладкая, а их на полюс) и какого-то Красноярского завода.
Про футбол ничего особо сказать не могу. Мы, изрядно согревшись по маминым рецептам, проиграли все три матча. Запомнился фирн, ледяное крошево, в которое ты проваливаешься по щиколотку на каждом шагу. И два легионера из группы «Тайм-Аут», усилившие нашу команду. Торвлобнор Петрович Пуздой и Гагей Гагеич Сикорский-Конченый в этот день все делали впервые: впервые в истории дали рок-концерт на Северном полюсе (и попали в книгу рекордов Гинесса, не хухры-мухры) и впервые (!) в своей жизни играли в футбол. Хотя играли несколько не то слово, ребята бегали по полю, толкались, заливисто смеясь, падали и поднимались и гордо признались после турнира, что никто из них ни разу ни коснулся мяча. И при этом Гагей Сикорский-Конченый стоял у нас на воротах. Вы понимаете, что в любом Голливудском блокбастере мы были обречены на победу, но… как говорится «мяч круглый, судья купленный, поле кривое».
А в это время на загнивающем Западе (звучит тревожная музыка Пахмутовой)…
«Известный американский полярный путешественник на собачьих упряжках Уилл Стигер задумал впервые в истории пересечь Арктику через Северный полюс за один сезон. Этот поход должен был стать его последним «большим» путешествием, и подготовка к нему была очень серьёзной. Было сделано даже три тренировочных похода общей протяжённостью в несколько тысяч километров. Наконец, 8 марта 1995 года интернациональная экспедиция из шести человек во главе с Уиллом стартовала от архипелага Северная Земля (Россия) в направлении острова Элсмир (Канада). Предстояло пройти около 4000 километров, причём на полюсе планировалось оказаться в День Земли, 22 апреля. И вот, после полутора месяцев перехода по снежным полям Северного Ледовитого океана, полярники достигают Северного полюса…» (из газеты)

И натыкается на пару сотен русских. Идут матчи; болельщики слоняются, ищут где отлить по-маленькому (холодно и ветрено, плоско и пустынно, и не спрячешься, и поморозить боишься); на импровизированной сцене рвут струны, души слушателей и немножко пластик на барабанах мотологи. Как раз к появлению собачьих упряжек они затянули: «Большая тусовка спускается с гор! О, Ёхан Палыч!» Хор зрителей подпел, даже подорал слегка: «Мы песни поем, наши мозги пусты! Ты нас не бойся!». Лайки переглянулись (алеутские лайки или хаски – порода ездовых собак).

Это фотография этого Уилла. Говорят, что с тех пор он забросил арктические путешествия и везде говорит, что русские – это сверхнарод, он может засрать все, даже принципиально незасераемое. Хоть я его вообще не помню, так как все мое внимание было приковано к хаски. Как можно не влюбиться с первого взгляда в эти глаза. У вожака одной из упряжек глаза вообще были разные, — один голубой, а второй карий.
Это самый замечательный момент всей поездки, запечатленный в моей памяти как фотоаппаратом Kodak – разноцветный мудрый взгляд вожака упряжки. Пусть на нем эта история и закончится.